Интенсивные языковые курсы, на которые я записалась на две недели, были до обеда и после обеда. С перерывом однако с двенадцати до двух: сиеста. Мне стало грустно: как это — сентябрь на носу, а я не иду в школу. И я пошла в школу. Я сказала кто я, зачем пришла и чего от них хочу. Это стоило мне болезненных размышлений и незнания, за что же хвататься, и сомнений, хождения кругами вокруг здания и много чего еще. Поэтому я просто в конце концов пошла туда очертя голову, решив, что сделать и пожалеть лучше, чем не сделать и пожалеть. Я не пожалела.
Цель моя была двоякой и включала следующие этапы (привет стилю академического письма!): а) оживить французский и б) посмотреть, как работают учителя и примерить эту роль на себя.
Организация процесса. Здесь довольно разные стажировки — по различным уровням языка, и со всяким гуманитарным уклоном, и для преподавателей французского языка тоже есть. Я выбрала просто интенсивный французский. Он начинался каждый понедельник. В восемь утра нас собрали в аудитории сдавать тест. Выдали: сумку через плечо с отделениями, ручку, распечатку теста и хорошенькую тетрадку. Нам стали объяснять, что за чем последует, объясняли на французском и каждый раз повторяли по-английски для тех, кто пришел с нулевым уровнем. Во время теста к нам подходили преподаватели, чтобы поговорить к каждым и прикинуть уровень владения разговорным языком. Исходя из этого всего нас разбросали по группам.
Здесь мало кто проводит больше месяца: слишком дорого. Университеты и компании финансируют две-три недели стажировки для сотрудников/студентов. Сами себе оплачивают единицы. Поэтому, когда вы попадаете в группу, то кто-то пришел как вы, в этот же день, а кто-то занимается уже неделю. Кто-то отбудет одинаковый с вами срок, кто-то уйдет раньше, кто-то останется, когда прощаться будете вы. Преподаватели приспосабливаются к этим условиям, не начинают каждый раз сначала, а продолжают, возвращаясь уже в ином виде к пройденным темам. Мой уровень, несмотря на наличие сертификата В2, можно охарактеризовать скорее как В1+. Но меня поместили в смешанную группу В2-С1, т.е. быстрее, выше, сильнее. Во второй половине дня можно было самому выбрать модуль (устное понимание и общение; письменное общение и самовыражение; лексика; цивилизация (с упором на историю)) и т.д. Через неделю можно этот модуль себе поменять, попробовать другую программу, а можно остаться в той же.
Учителя.
Кристель. Кристель работала в той же манере, что и моя преподавательница из дофранцузской жизни. Она давала упражнения на глаголы, задавала на дом, проводила обсуждение статей, анализировала с нами значения слов, устраивала дискуссии, предварительно распределив роли, водила в медиа-класс слушать новости. Все это гармонично сочеталось и как-то успевалось. По части лексики она могла застрять на одном слове и долго толковать примеры из Лярусса (это словарь такой), доступ к которому был тут же онлайн и выводился на интерактивную доску. Игры, упражнения по грамматике -- все на этот экран. Она помнила и произносила все имена, и японские тоже, и имя кореянки, которое никто толком не помнил. Обсуждали и делали мы все в тройках, будь то словарная работа, нахождение синонимов в тексте и др, и только затем выносили это на общее обозрение/обсуждение. Иногда ходили к доске, которая здесь исключительно для маркеров, а не для мела. Маркеров сколько хочешь, а у нас в свое время их выдавали в той же аудитории, что и ключи. Опозданий не любила. Кто бы ни опаздывал, говорила — пойдите, возьмите красную карточку. И видимо как-то помечала (у каждого был свой онлайн профиль). Но все без раздражения. Это были очень сбалансированные и динамичные уроки. Кристель носила брюки, блузку или жакет и какой-нибудь шарф. Шарф -- это часть стереотипа француза, но она и вправду их любила. Всегда яркие, из индийских лавок возможно, с орнаментами. И ее жакеты были либо ягодно-яркие, либо женственно-пастельные (розовый). Каждый раз разные сережки, не повторялись. Общий стиль здесь — смарт кэжьюал, который у многих смещался в сторону очень кэжьюал, в сторону смарт крайне редко. Она была одной из самых элегантных. Кристель попрощалась с нами, спросила, кто остается, кто уедет, с кем увидятся, с кем -- нет и ушла в отпуск. К нам пришла Селин.
Селин была невысокая, с короткой стрижкой (асимметричной), во всем черном. Черная юбка, черная кофта и лосины. Черное платье и лосины. Однажды были черные колготки в крупную сетку. И кроссовко-ботинки такие. На шнуровке, кожаные. Всегда. Макияжа не было вообще.
Она начала знакомство с нами с приема "сообщите о себе три факта, один — неправда, пусть угадают, что неправда". И когда мы все своё рассказали она тоже про себя рассказала. Я не помню, что. Мне было важнее, что она включилась на равных с нами.
С Селин мы писали диктанты. С Селин мы обсуждали права женщин, не вообще, а в истории Франции. Потом, правда, она расспрашивала про опыт наших стран. Как-то разбила нас на две группы и сказала выбрать, что есть такого, что могут делать только мужчины, а женщины не могут и наоборот. Моей группе достались женщины. Мы очень быстро зашли в тупик. Кроме различий, обусловленных физиологией, мы не могли ничего найти. Ну рожать, кормить грудью, месячные, а дальше-то что? Мы, конечно сказали про моду и макияж, но это условно, есть теперь и мужчины в юбках, и женщины-пилоты.
— ПИсать стоя? Писать на стену? — подсказывала нам Селин.
— Как насчет борьбы сумо? — спрашивала наша группа у японцев.
Потом мы слушали песню "ПИсать стоя". Миленькая девушка с гитарой пела, как круто иметь яйца. И никаких тебе поехавших колготок, вагинальных мазков, можно заниматься любовью всегда, быть холостяком-красавцем, а не старой девой. И в таком духе.
— Всели вам понятно в тексте? — спросила Селин, раздав слова. — И начались вопросы. Например, про вагинальные мазки. Она все объясняла без тени смущения и про мазки, и про месячные. Всю эту лексику. Я уважала ее за непробиваемую уверенность. Никто ни с какой стороны не скатился ни в смешки , ни в пошлость, все было по-рабочему нейтрально и обычно. Могла бы ли я провести такой урок со взрослой группой в своей стране? С группой студентов?
Помню в одной школе, куда я пришла на мероприятие, я в коридоре спросила, где здесь туалет. Мне ответили шепотом и как-то так, как будто лучше родиться со знанием где туалет в каком бы то ни было здании, или уж не спрашивать прямо, а как-нибудь окольными путями.
Цель моя была двоякой и включала следующие этапы (привет стилю академического письма!): а) оживить французский и б) посмотреть, как работают учителя и примерить эту роль на себя.
Организация процесса. Здесь довольно разные стажировки — по различным уровням языка, и со всяким гуманитарным уклоном, и для преподавателей французского языка тоже есть. Я выбрала просто интенсивный французский. Он начинался каждый понедельник. В восемь утра нас собрали в аудитории сдавать тест. Выдали: сумку через плечо с отделениями, ручку, распечатку теста и хорошенькую тетрадку. Нам стали объяснять, что за чем последует, объясняли на французском и каждый раз повторяли по-английски для тех, кто пришел с нулевым уровнем. Во время теста к нам подходили преподаватели, чтобы поговорить к каждым и прикинуть уровень владения разговорным языком. Исходя из этого всего нас разбросали по группам.
Здесь мало кто проводит больше месяца: слишком дорого. Университеты и компании финансируют две-три недели стажировки для сотрудников/студентов. Сами себе оплачивают единицы. Поэтому, когда вы попадаете в группу, то кто-то пришел как вы, в этот же день, а кто-то занимается уже неделю. Кто-то отбудет одинаковый с вами срок, кто-то уйдет раньше, кто-то останется, когда прощаться будете вы. Преподаватели приспосабливаются к этим условиям, не начинают каждый раз сначала, а продолжают, возвращаясь уже в ином виде к пройденным темам. Мой уровень, несмотря на наличие сертификата В2, можно охарактеризовать скорее как В1+. Но меня поместили в смешанную группу В2-С1, т.е. быстрее, выше, сильнее. Во второй половине дня можно было самому выбрать модуль (устное понимание и общение; письменное общение и самовыражение; лексика; цивилизация (с упором на историю)) и т.д. Через неделю можно этот модуль себе поменять, попробовать другую программу, а можно остаться в той же.
Учителя.
Кристель. Кристель работала в той же манере, что и моя преподавательница из дофранцузской жизни. Она давала упражнения на глаголы, задавала на дом, проводила обсуждение статей, анализировала с нами значения слов, устраивала дискуссии, предварительно распределив роли, водила в медиа-класс слушать новости. Все это гармонично сочеталось и как-то успевалось. По части лексики она могла застрять на одном слове и долго толковать примеры из Лярусса (это словарь такой), доступ к которому был тут же онлайн и выводился на интерактивную доску. Игры, упражнения по грамматике -- все на этот экран. Она помнила и произносила все имена, и японские тоже, и имя кореянки, которое никто толком не помнил. Обсуждали и делали мы все в тройках, будь то словарная работа, нахождение синонимов в тексте и др, и только затем выносили это на общее обозрение/обсуждение. Иногда ходили к доске, которая здесь исключительно для маркеров, а не для мела. Маркеров сколько хочешь, а у нас в свое время их выдавали в той же аудитории, что и ключи. Опозданий не любила. Кто бы ни опаздывал, говорила — пойдите, возьмите красную карточку. И видимо как-то помечала (у каждого был свой онлайн профиль). Но все без раздражения. Это были очень сбалансированные и динамичные уроки. Кристель носила брюки, блузку или жакет и какой-нибудь шарф. Шарф -- это часть стереотипа француза, но она и вправду их любила. Всегда яркие, из индийских лавок возможно, с орнаментами. И ее жакеты были либо ягодно-яркие, либо женственно-пастельные (розовый). Каждый раз разные сережки, не повторялись. Общий стиль здесь — смарт кэжьюал, который у многих смещался в сторону очень кэжьюал, в сторону смарт крайне редко. Она была одной из самых элегантных. Кристель попрощалась с нами, спросила, кто остается, кто уедет, с кем увидятся, с кем -- нет и ушла в отпуск. К нам пришла Селин.
Селин была невысокая, с короткой стрижкой (асимметричной), во всем черном. Черная юбка, черная кофта и лосины. Черное платье и лосины. Однажды были черные колготки в крупную сетку. И кроссовко-ботинки такие. На шнуровке, кожаные. Всегда. Макияжа не было вообще.
Она начала знакомство с нами с приема "сообщите о себе три факта, один — неправда, пусть угадают, что неправда". И когда мы все своё рассказали она тоже про себя рассказала. Я не помню, что. Мне было важнее, что она включилась на равных с нами.
С Селин мы писали диктанты. С Селин мы обсуждали права женщин, не вообще, а в истории Франции. Потом, правда, она расспрашивала про опыт наших стран. Как-то разбила нас на две группы и сказала выбрать, что есть такого, что могут делать только мужчины, а женщины не могут и наоборот. Моей группе достались женщины. Мы очень быстро зашли в тупик. Кроме различий, обусловленных физиологией, мы не могли ничего найти. Ну рожать, кормить грудью, месячные, а дальше-то что? Мы, конечно сказали про моду и макияж, но это условно, есть теперь и мужчины в юбках, и женщины-пилоты.
— ПИсать стоя? Писать на стену? — подсказывала нам Селин.
— Как насчет борьбы сумо? — спрашивала наша группа у японцев.
Потом мы слушали песню "ПИсать стоя". Миленькая девушка с гитарой пела, как круто иметь яйца. И никаких тебе поехавших колготок, вагинальных мазков, можно заниматься любовью всегда, быть холостяком-красавцем, а не старой девой. И в таком духе.
— Всели вам понятно в тексте? — спросила Селин, раздав слова. — И начались вопросы. Например, про вагинальные мазки. Она все объясняла без тени смущения и про мазки, и про месячные. Всю эту лексику. Я уважала ее за непробиваемую уверенность. Никто ни с какой стороны не скатился ни в смешки , ни в пошлость, все было по-рабочему нейтрально и обычно. Могла бы ли я провести такой урок со взрослой группой в своей стране? С группой студентов?
Помню в одной школе, куда я пришла на мероприятие, я в коридоре спросила, где здесь туалет. Мне ответили шепотом и как-то так, как будто лучше родиться со знанием где туалет в каком бы то ни было здании, или уж не спрашивать прямо, а как-нибудь окольными путями.
-
-
20.09.2017 в 17:46но вот не могу я ничего поделать: все эти тётки, так сказать, борющиеся за равные права, кажутся мне попирающими, а не попираемыми... ибо там, где они видят ущемление, можно найти признаки власти. после того, как женщинам разрешили голосовать и делать аборты - не осталось по-настоящему закрытых дверей. зарабатывать не хуже мужика, забивать гвозди и не считать себя старой девой - это всего лишь вопрос желания да усилий. ну, может, это я такая чокнуто-просветлённая... зарабатывающая, забивающая, не считающая и, главное, - любящая быть Женщиной))
а вообще, пиши больше! особенно когда понимаешь, о чём ты, много улыбок и теплоты читать)
-
-
20.09.2017 в 18:23-
-
21.09.2017 в 01:14-
-
21.09.2017 в 19:47-
-
21.09.2017 в 21:56-
-
26.09.2017 в 11:41