Утро. Еще и какое: три часа. Проверить паспорт. Проверить авиабилет. Проверить ключи. Пустой шкаф. Незанятые полки. Только гостиничные стаканы на столе. Как будто здесь никто не жил.
Сейчас я почищу зубы, и стаканчик в ванной станет пустым. Белые полотенца: большое и поменьше. Я повешу их на змеевик: они влажные и не такие отглаженные, как свежие, каждый раз после уборки. Это — единственное, что дает понять, что здесь кто-то был. Еще немного песка в душе. Ветки от винограда в мусорной корзине, но крышка закрыта, и их не видно.
Проверить паспорт. Проверить авиабилет. Проверить ключи.
Пустая сушилка на балконе: как будто здесь никогда не висели полотенца и купальники. Заправленная постель. Никаких следов в холодильнике. Мои босоножки не стоят возле входа, они на мне. Как и джинсы, майка, короткая куртка — самая теплая одежда, которой в Болгарии хватало выше головы. Говорят, у нас совсем осень и дождь.
Уговариваю себя не проверять в третий раз паспорт: ты же только что это делала. И все-таки. Проверить паспорт, авиабилет, ключи.
читать дальшеСумка. Ручная кладь. Маленькая сумочка с документами. Я сама. В руке другие ключи: от номера. Закрыть на один оборот. Всегда на один оборот.
Девушка на ресепшене с широкой улыбкой приносит мне пакет — паек вместо завтрака.
— Вы ничего не оставили в сейфе?
— Нет. — Сейф я проверяла так же, как паспорт и авиабилет, но на всякий случай еще раз. — Ничего.
Жду, что за мной приедут в 4.15. В 4.15 никто не приезжает, и я спокойно жду дальше, до половины пятого. Без двадцати пять.
— Эмилия точно говорила вам, что за вами должны приехать?
— А разве может быть иначе? Ведь в папке указано время рейса и время отъезда из гостиницы.
С Эмилией (представителем турфирмы) я говорила не накануне, а еще раньше. — Меня не забудут забрать? — спрашиваю. — Ну что вы! Как это забудут! Если мы вас забудем, то я буду оплачивать ваш авиабилет. У нас не хватит зарплаты забывать туристов!
В пять часов это уже не так весело.
— Послушайте. У меня через два часа самолет!
После нескольких звонков за мной таки приезжает микроавтобус. Водитель извиняется за то, что опоздал и т.д. Спрашивает:
— Во сколко часов ваш пОлет? (имея в виду полёт)
Потом озабоченно переговаривается с напарником, и я слышу слово «половина». Полседьмого, прикидываю. Рейс в семь. Я должна буду бегом находить все в малознакомом аэропорту.
Проезжаем мимо яхт. Дорога идет как раз по границе между новым и старым городом. Наша скорость 120, а иногда и больше км/ч. Полагаюсь на их умение водить, на отсутствие встречного транспорта и пробок на дорогах, что еще остается делать. По мере того, как мы поворачиваем, то с одной, то с другой стороны появляется море. Небо светлеет, и оно все больше выделяется на фоне неба.
Водителю звонит Эмилия. Он передает трубку мне. Она спрашивает мою фамилию, чтобы предупредить, что пассажир опаздывает. Это хорошо, потому что мне как-то не приходит в голову вспомнить, что регистрация заканчивается не вплотную ко времени отлета, а значительно раньше.
Подъехали. 6.25.
— До свидания. Извините нас.
— До свидания.
Снимаю часы и на ходу засовываю их в сумку. Вытаскиваю ремень из джинсов: он с металлической пряжкой, запихиваю его в ручную кладь по дороге к регистрационной стойке.
— А-а, это вы? — и называют мою фамилию. — Это я. Протягиваю документы, одной рукой ставлю багаж на ленту, а второй начинаю расстегивать босоножки. Потом они попросят снять еще и куртку. Однако никто не заберет паек из отеля. Там бутылка воды, еда, все, чего не положено нести в салон самолета. Я мысленно приготовилась с этим расстаться, но сумка никого не интересует, ее даже не просят открыть.
Думала, что спокойно выпью кофе в аэропорту Бургаса. Он там крепкий и так пахнет! Думала: если повезет и не заберут пакет с едой, вытащу оттуда что-нибудь вкусное. Вместо этого я стою посреди почти пустого зала: регистрация на некоторые рейсы завершилась, а на другие еще не началась. Надеваю куртку. Ремень. Часы. Застегиваю босоножки. Еще не последней захожу в автобус, и через десять минут он трогается, а потом мы поднимаемся по трапу.
... В Беларуси дождь. Не сразу, но пока я еду домой, облака переходят в своего рода жидкий туман, из которого льется и льется.
Варю кофе. Наконец-то! Гостиничная ссобойка: колбаса двух видов: такая была разложена во время завтраков (шведский стол), вареные яйца, брынза, круассаны (О!), яблоки и боже мой! — персики. Немного твердые и не очень красивые, но сладкие и легко отделяющиеся от косточки. Почему-то хочется тащить это в рот без разбору, то одно, то другое, что я и делаю, запустив туда руки.
Периодически звоню всем и восторженно рассказываю. — Не растеряй это, — говорит одна моя коллега. — Пытаюсь, — говорю я, — просто не знаю, как. — Пиши.
Пишу. Вон, сколько написала.
Я стою над раскрытым барабаном стиральной машины. Начало нового рабочего года после отпуска. Еще один цикл. Если я нажму кнопку, то сознательно позволю вещам не пахнуть больше морем, а пахнуть стиральным порошком. Вытаскиваю пляжное полотенце, зысовываю кусок в рот. Горько-соленое. Я знаю, что не растерять — это не значит только помнить или только хранить эту ткань нетронутой, нестиранной лишь потому, что в ней — вкус морской воды и попадается песок. Это значит превратить то, что я чувствую, в результат, в нечто другое. Во что? Что это будет? Возвращаю полотенце в барабан, он защелкивается, закрывается крышка. Теперь поворачиваю регулятор, нажимаю кнопку.
И запускаю следующий виток спирали.