Все хочу продолжить о Праге. В Праге я бесконечно вспоминала "Двойную жизнь Вероники" Кеслёвского. Город этот — средоточие лирики. Или казался мне таковым после жесткой диеты французского прагматизма.

Вечером второго дня мы поехали в Вышеград. Вышеград -- это крепостная стена на холме над Влтавой. Это место не такое броское, как Пражский Град, не такое разукрашенное. После наших систематических плюс тридцати семи и плюс сорока двадцать градусов и вечерняя прохлада от реки напоминали о конце лета и приближении учебного года.

Я помню это чувство из детства: ты ждешь сентября, хочешь снова нырнуть в этот мир ручек и тетрадок, и старой библиотеки, и учителей, по крайней мере тех, которых хочешь увидеть. И каждый раз ты знаешь: это еще один год и таких все меньше, а что же там, за этим миром? И спасительно думаешь: впрочем ладно, сейчас у меня есть мой учебный год, еще один, неважно, что их все меньше и меньше. В Вышеграде это легко вспоминалось и об этом хорошо думалось. Думалось и о том, что впереди -- учебный год во Франции уже, конечно, не по ученическую сторону а ту, другую, когда перед тобой смесь студентов из Франции, Китая, Марокко и Индии, иногда Ирана. И ничего ты с ними не разделяешь из бэкграунда, пошутить не можешь, потому что все выросли в разных культурных контекстах и мало что вас объединяет. И как оно все будет?

Солнце садилось. Здесь была зелень (у нас ее выжгло), парк пах травой, деревьями, остатками дождя. Старое кладбище, Базилика Петра и Павла, детский городок с деревянными мифическими персонажами в полный человеческий рост. Виноградники. В парке было много людей, по одному, группами. И группы эти обособились в своем микромире и занимались своим делом каждая. Три женщины делали поклон солнцу и кошку под руководством своего преподавателя йоги. Молодые люди и девушки тренировали аркобатические этюды. Была группа смехотерапии, где они все лежали на траве и хохотали, один заканчивал, другой вступал и снова все вместе. А в детском городке смешались мамы, папы и туристы, последние все больше фотографировались с деревянными скульптурами.

Театр под открытым небом готовился к представлению, тут же была касса и расписание.

Раздался колокольный звон. Все здесь кормило элегическое настроение и некую печаль. Такого настроения было много в Беларуси, его было много тут в Праге, оттого очень чувствовалось, как мало этого во Франции, как отмерено и посчитано здесь все. Этим настроением пронизана вся первая часть "Двойной жизни Вероники", где действие происходит на родине режиссера, в Польше (в Кракове).

В базилику было уже не попасть. Мы решили зайти туда днем накануне отъезда. В парке никого не было, а сама базилика оказалась слишком цветистой внутри. Словно убрали стеклянный шар, через который ты рассматриваешь город,а вся магия осталась в том вечере.