Йога, пробежки и всяческие утренние зарядки хороши следующим: они помогают не испытывать чувства вины. Они дают чувство я сделала все, что могла. Вчера пришла с йоги, на которую затаскивала себя за уши, хоть сама и оплатила. Когда возвращаюсь, то радуюсь не столько тому, что это в принципе полезно при сидячей работе, сколько преодолению собственной лени.
вторник, 04 октября 2016
суббота, 01 октября 2016
Когда я делала чистку своих книг, то среди них была одна из биографий Эдит Пиаф. Мне раньше нравилось, как она написана. Я и сейчас больше всего люблю работу этого автора среди других ее биографий. Но я взяла ее в руки ... и поняла, что не хочу оставлять. Да, я ее читала. Перечитывала. Не раз. Помнила. Уже успела забыть. Но ощущение было - как выучить правила, сложить в шкатулку, шкатулку закрыть на ключ и ключ выбросить. И я поняла, что не захочу больше перечитывать. Что оборвалась связь.
А ведь я хотела собрать литературу о ней. И тут поняла, что мне неинтересно ничего собирать. Неинтересны коллекции.
Как-то раз я была на какой-то выставке, и один человек - директор одной компании - собирал статуэтки кошек. И он их там тоже выставил, на небольшом стеллаже, рядом с которым сидел он сам и его коллеги. Они были красивые. Правда красивые. Разные. Я тогда еще заговорила с ним - все ли сам покупал или дарят, и т.д. Он сказал еще, что дом строит, где отведет комнату для коллекции. Мне тогда тоже захотелось, тем более, что мне нравятся кошки в живописи, скульптуре и рукоделии. Но теперь я понимаю - мне бы надоело смотреть на одни и те же экземпляры изо дня в день. Надоела бы коллекция как факт.
Другой раз смотрела форум - человек показывал фотографии своих перьевых ручек. Я люблю письменные принадлежности и процесс письма от руки, но не настолько, чтоб коллекционировать что-то. У меня обычные ручки, всеми пишу. Есть цветные пластиковые, есть пару изящных металлических. Но они для письма. А его ручки... меня поразило даже не то, что он мечтал о таких, стоимость которых приближается к стоимости квартиры в Париже. Кто-то наивно спросил его, пользуется ли он ими. И он ответил, что некоторыми из них нельзя, не следует пользоваться, потому что если хоть раз заправить чернилами, то цена такого экземпляра наполовину упадет. И это было уже не удовольствие от письма, а удовольствие от обладания инструментом, который - вроде как пишущий инструмент, но и по назначению его нельзя использовать. Мне сразу представилась собака какой-нибудь изысканной охотничьей породы, которую не пускают на охоту.
А еще моя коллега знала одного коллекционера книг. Многие книги нежелательно было открывать, потому что солнце и дневной свет могли плохо на них подействовать. Это были необязательно старые издания, просто дорогие издания, небольшой тираж. Я вспомнила тогда одну книгу моей коллеги - росмэновского Гарри Поттера. Ее читали сначала дети, потом она досталась еще кому-то. Ко мне попала уже уже со многими страницами в апельсиновом соке, а после меня была еще кому-то обещана. Я подумала: "Какая веселая у этой книжки жизнь!". И вспомнились те книги. Которые приобрели - и все.
Коллекция коллекции рознь, не то чтобы я против них. В конце концов музеи из них выросли. И я совершенно спокойно отношусь к ювелирным изделиям, которые не для того, чтобы носить их, а просто инвестиция. Но некоторые... заставляют думать о том, какой это другой мир, другая ментальность.
А ведь я хотела собрать литературу о ней. И тут поняла, что мне неинтересно ничего собирать. Неинтересны коллекции.
Как-то раз я была на какой-то выставке, и один человек - директор одной компании - собирал статуэтки кошек. И он их там тоже выставил, на небольшом стеллаже, рядом с которым сидел он сам и его коллеги. Они были красивые. Правда красивые. Разные. Я тогда еще заговорила с ним - все ли сам покупал или дарят, и т.д. Он сказал еще, что дом строит, где отведет комнату для коллекции. Мне тогда тоже захотелось, тем более, что мне нравятся кошки в живописи, скульптуре и рукоделии. Но теперь я понимаю - мне бы надоело смотреть на одни и те же экземпляры изо дня в день. Надоела бы коллекция как факт.
Другой раз смотрела форум - человек показывал фотографии своих перьевых ручек. Я люблю письменные принадлежности и процесс письма от руки, но не настолько, чтоб коллекционировать что-то. У меня обычные ручки, всеми пишу. Есть цветные пластиковые, есть пару изящных металлических. Но они для письма. А его ручки... меня поразило даже не то, что он мечтал о таких, стоимость которых приближается к стоимости квартиры в Париже. Кто-то наивно спросил его, пользуется ли он ими. И он ответил, что некоторыми из них нельзя, не следует пользоваться, потому что если хоть раз заправить чернилами, то цена такого экземпляра наполовину упадет. И это было уже не удовольствие от письма, а удовольствие от обладания инструментом, который - вроде как пишущий инструмент, но и по назначению его нельзя использовать. Мне сразу представилась собака какой-нибудь изысканной охотничьей породы, которую не пускают на охоту.
А еще моя коллега знала одного коллекционера книг. Многие книги нежелательно было открывать, потому что солнце и дневной свет могли плохо на них подействовать. Это были необязательно старые издания, просто дорогие издания, небольшой тираж. Я вспомнила тогда одну книгу моей коллеги - росмэновского Гарри Поттера. Ее читали сначала дети, потом она досталась еще кому-то. Ко мне попала уже уже со многими страницами в апельсиновом соке, а после меня была еще кому-то обещана. Я подумала: "Какая веселая у этой книжки жизнь!". И вспомнились те книги. Которые приобрели - и все.
Коллекция коллекции рознь, не то чтобы я против них. В конце концов музеи из них выросли. И я совершенно спокойно отношусь к ювелирным изделиям, которые не для того, чтобы носить их, а просто инвестиция. Но некоторые... заставляют думать о том, какой это другой мир, другая ментальность.
среда, 28 сентября 2016
Выбросила кучу своих книг. Вернее, что значит "выбросила"? Я положила их в контейнер для макулатуры - не открытый, для бумаги, который стоит возле дома, а специальный - только для книг, газет, журналов, тетрадей. Но в этот раз я не довезла их до библиотеки.
У нас всегда было много книг. Чертовски много книг. У мамы - по литературе. У папы - по физике. Помню даже одно из названий - "Почему вода мокрая?" Классика. Жизнь замечательных людей. Разные детские писатели. Периодика. О-о, периодика. Газета "Известия". "Учительская газета". "Комсомольская правда". Журнал "Наука и жизнь". В одной комнате была большая книжная секция, застекленная. В другой комнате была этажерка - папина, на ней - та часть физики, что не помещалась в большой секции, и подшивки "Науки и жизни".
"Литературная газета". Тогда приходила по средам. Ходить за почтой было не то, что сегодня. Например, идешь в среду домой, надо уроки делать, открываешь почтовый ящик, а там - улов. Возглавляемый "Литературной газетой". Как теперь уроки делать? Не полистав все, не почитав - а она была толстой - как?
Тогда в почтовом ящике находились еще и письма. От бабушки, например, из Вильнюса. У бабушки в Вильнюсе тоже была куча книг. Многотомные издания, которые можно было купить, сдав макулатуру. С избавлением от макулатуры им было проще, так так дядя мог отвезти ее на машине.
Журнал "Новый мир".
Журнал "Дружба народов". Выписывали и мы, и бабушка, в перестроечные времена в этих журналах стали печатать писателей, которых не печатали раньше. Уйдя на пенсию, бабушка, в прошлом учитель немецкого языка, устроилась через некоторое время на подработку - вахтером на Литовской киностудии. И всегда брала что-то почитать.
- Вам не надоела еще эта дружба народов? - спросил ее однажды некто с определенным подтекстом: Советский Союз рушился, и народы теперь хотели жить отдельно.
Не желая усугублять национальный вопрос, бабушка ответила просто:
- Не надоела, хороший журнал.
Блат - связи, благодаря которым доставалось что-то дефицитное, - у мамы был не в универмаге и не на овощебазе, а в книжном магазине. И у наших знакомых было много книг. Некоторые сами дошли до идей, увиденных позднее в журналах по интерьеру: соорудить полки в прихожих или вокруг дверей.
Со временем маму начало тяготить наше книжное собрание: всего никогда не читаешь, да еще переезды. И мы начали избавляться. Что-то ушло в макулатуру; многое - в школьную библиотеку. Еще как-то были в гостях у бывшей маминой ученицы с ее мужем. Квартира была красивая, книг - много, но не так много, как могло бы при их профессиях быть. И я помню тот разговор - они все вместе пришли к выводу, что сохранять следует то, что часто нужно по работе, что любишь перечитывать, и кое-что из качественного вечного, например, классику или словари. А остальное можно почитать в библиотеке/интернете/в электронном виде. И я решила, что когда живешь на маленькой площади, то этот вариант подходит.
Мои книги пережили не одну революционную чистку. Последняя была довольно безжалостной, отправляя их в контейнер, я предпочла не бросать взгляд на обложки. Тем более, что в этот раз были твердые переплеты и суперобложки. Но я знаю, что я ленива, не буду протирать от пыли слишком большое их количество, и что в конечном итоге мне лично так лучше.
Но я люблю стеллажи с книгами. Плотно загруженные. И по сей день считаю, что это - лучшее украшение стены. Люблю квартиры с большими домашними библиотеками. Это красиво. Это здорово.
У нас всегда было много книг. Чертовски много книг. У мамы - по литературе. У папы - по физике. Помню даже одно из названий - "Почему вода мокрая?" Классика. Жизнь замечательных людей. Разные детские писатели. Периодика. О-о, периодика. Газета "Известия". "Учительская газета". "Комсомольская правда". Журнал "Наука и жизнь". В одной комнате была большая книжная секция, застекленная. В другой комнате была этажерка - папина, на ней - та часть физики, что не помещалась в большой секции, и подшивки "Науки и жизни".
"Литературная газета". Тогда приходила по средам. Ходить за почтой было не то, что сегодня. Например, идешь в среду домой, надо уроки делать, открываешь почтовый ящик, а там - улов. Возглавляемый "Литературной газетой". Как теперь уроки делать? Не полистав все, не почитав - а она была толстой - как?
Тогда в почтовом ящике находились еще и письма. От бабушки, например, из Вильнюса. У бабушки в Вильнюсе тоже была куча книг. Многотомные издания, которые можно было купить, сдав макулатуру. С избавлением от макулатуры им было проще, так так дядя мог отвезти ее на машине.
Журнал "Новый мир".
Журнал "Дружба народов". Выписывали и мы, и бабушка, в перестроечные времена в этих журналах стали печатать писателей, которых не печатали раньше. Уйдя на пенсию, бабушка, в прошлом учитель немецкого языка, устроилась через некоторое время на подработку - вахтером на Литовской киностудии. И всегда брала что-то почитать.
- Вам не надоела еще эта дружба народов? - спросил ее однажды некто с определенным подтекстом: Советский Союз рушился, и народы теперь хотели жить отдельно.
Не желая усугублять национальный вопрос, бабушка ответила просто:
- Не надоела, хороший журнал.
Блат - связи, благодаря которым доставалось что-то дефицитное, - у мамы был не в универмаге и не на овощебазе, а в книжном магазине. И у наших знакомых было много книг. Некоторые сами дошли до идей, увиденных позднее в журналах по интерьеру: соорудить полки в прихожих или вокруг дверей.
Со временем маму начало тяготить наше книжное собрание: всего никогда не читаешь, да еще переезды. И мы начали избавляться. Что-то ушло в макулатуру; многое - в школьную библиотеку. Еще как-то были в гостях у бывшей маминой ученицы с ее мужем. Квартира была красивая, книг - много, но не так много, как могло бы при их профессиях быть. И я помню тот разговор - они все вместе пришли к выводу, что сохранять следует то, что часто нужно по работе, что любишь перечитывать, и кое-что из качественного вечного, например, классику или словари. А остальное можно почитать в библиотеке/интернете/в электронном виде. И я решила, что когда живешь на маленькой площади, то этот вариант подходит.
Мои книги пережили не одну революционную чистку. Последняя была довольно безжалостной, отправляя их в контейнер, я предпочла не бросать взгляд на обложки. Тем более, что в этот раз были твердые переплеты и суперобложки. Но я знаю, что я ленива, не буду протирать от пыли слишком большое их количество, и что в конечном итоге мне лично так лучше.
Но я люблю стеллажи с книгами. Плотно загруженные. И по сей день считаю, что это - лучшее украшение стены. Люблю квартиры с большими домашними библиотеками. Это красиво. Это здорово.
среда, 10 августа 2016
Я пересмотрела очень много фильмов такого плана. Когда по-соседству был кинопрокат, я брала их там. Потом кинопрокат закрылся, и я смотрела их онлайн. В свой депрессивный период приходила, включала и пялилась. В свой менее депрессивный период приходила, включала фоном и занималась другими делами. Я далеко не все из них считаю хорошими, многие — проходные.
На первое место раньше ставила детективы, теперь — детективы с триллерно-мистической составляющей. Хорошие ужасы попадались редко, если попадались, к тому же сложно выделить,что отнести к этому жанру в чистом виде.
Многое из того, что мне нравится, уже старое.
Что мне важно в таком кино:
-вплетенность линии ужасов/триллерной/или детективной в повседневность: чем больше как бы невзначай все это появляется в быту, тем лучше;
-саспенс и повороты в сюжете;
-недосказанность — в детстве я не любила сюжеты из разряда истина где-то там, но теперь считаю их весьма привлекательными, за исключением разве что классических детективов;
-личность персонажей, привлекательность их для меня, бытовые моменты их жизни;
-хорошая игра;
-всякие детали и символы;
-красивая картинка;
Определенно не мое:
-шпионские и политические детективы за редким исключением;
-доминанта идеи над игрой;
-доминанта спецэффектов над игрой;
-резня ради резни;
некоторые ставшие избитыми приемы
-пафос
Фильмы, которые мне в свое время показались неплохими (список хаотичен, где-то с режиссерами, где-то без). Жирным шрифтом - те, что смотрела не один раз.
"Монро. Класс 1976"
"Зодиак"
"Анаморф"
"Отпечаток" Такаши Миике, "Сигаретные Ожоги" Джона Карпентера и "Дженнифер" (Ардженто, кажется) - все три новеллы входят в сборник "Мастера ужасов"
Фильмы Дарио Ардженто и Лючио Фульчи - красивые они, там всегда люди красивые
Фильмы Полански, особенно "Жилец"
еще один "Жилец",не Полански, с Хоуп Дэвис и Альфредом Молиной
"Звонок" Гора Вербински. Как ни странно, интересен до сих пор.
"Обман" Клаудии Флорио
"Читая мысли"
"Забирая жизни"
"Убежище"
"Бубновая дама" - французский фильм, есть еще пиковая, дама треф, и т.д., но я видела только два из этой серии: пиковую и бубновую даму. Во второй неплох сюжет и саундтрек.
"Бессонница"
"Власть страха"
экранизации новелл Монтегю Родса Джеймса. На русском много раз смотрела "В назидание любопытным", они не все переведены на русский
"Заброшенный дом"
"Дом со смеющимися окнами"
" За бродом" - может и затянут, но нешаблонный фильм
"Исцеление" Киёси Куросавы и его же "Пульс", но "Исцеление" больше люблю
"Беспомощная"
"Шестой подозреваемый"
Были и другие. Но это то, что вспомнилось.
Сериалов я тоже посмотрела достаточно. Но если бы меня сегодня спросили, какой сериал я бы хотела купить и иметь полностью, то я бы назвала только "Секретные материалы" .
На первое место раньше ставила детективы, теперь — детективы с триллерно-мистической составляющей. Хорошие ужасы попадались редко, если попадались, к тому же сложно выделить,что отнести к этому жанру в чистом виде.
Многое из того, что мне нравится, уже старое.
Что мне важно в таком кино:
-вплетенность линии ужасов/триллерной/или детективной в повседневность: чем больше как бы невзначай все это появляется в быту, тем лучше;
-саспенс и повороты в сюжете;
-недосказанность — в детстве я не любила сюжеты из разряда истина где-то там, но теперь считаю их весьма привлекательными, за исключением разве что классических детективов;
-личность персонажей, привлекательность их для меня, бытовые моменты их жизни;
-хорошая игра;
-всякие детали и символы;
-красивая картинка;
Определенно не мое:
-шпионские и политические детективы за редким исключением;
-доминанта идеи над игрой;
-доминанта спецэффектов над игрой;
-резня ради резни;
некоторые ставшие избитыми приемы
-пафос
Фильмы, которые мне в свое время показались неплохими (список хаотичен, где-то с режиссерами, где-то без). Жирным шрифтом - те, что смотрела не один раз.
"Монро. Класс 1976"
"Зодиак"
"Анаморф"
"Отпечаток" Такаши Миике, "Сигаретные Ожоги" Джона Карпентера и "Дженнифер" (Ардженто, кажется) - все три новеллы входят в сборник "Мастера ужасов"
Фильмы Дарио Ардженто и Лючио Фульчи - красивые они, там всегда люди красивые
Фильмы Полански, особенно "Жилец"
еще один "Жилец",не Полански, с Хоуп Дэвис и Альфредом Молиной
"Звонок" Гора Вербински. Как ни странно, интересен до сих пор.
"Обман" Клаудии Флорио
"Читая мысли"
"Забирая жизни"
"Убежище"
"Бубновая дама" - французский фильм, есть еще пиковая, дама треф, и т.д., но я видела только два из этой серии: пиковую и бубновую даму. Во второй неплох сюжет и саундтрек.
"Бессонница"
"Власть страха"
экранизации новелл Монтегю Родса Джеймса. На русском много раз смотрела "В назидание любопытным", они не все переведены на русский
"Заброшенный дом"
"Дом со смеющимися окнами"
" За бродом" - может и затянут, но нешаблонный фильм
"Исцеление" Киёси Куросавы и его же "Пульс", но "Исцеление" больше люблю
"Беспомощная"
"Шестой подозреваемый"
Были и другие. Но это то, что вспомнилось.
Сериалов я тоже посмотрела достаточно. Но если бы меня сегодня спросили, какой сериал я бы хотела купить и иметь полностью, то я бы назвала только "Секретные материалы" .
вторник, 26 июля 2016
Приехала к маме. Скучаю. Здесь негде выпить кофе в городе, в магазинах нечего смотреть. Нет той части жизни улицы, которая создает некую заполненность и развлечение: поглазеть, померять, пооткрывать книги в больших книжных магазинах, зайти туда, зайти сюда. При таком раскладе поход на кладбище, чтобы там убирать, является каким-никаким развлечением: уж это-то займет тебя на несколько часов.
Мама смотрит, как я читаю чужой блог.
- Что пишут? - спрашивает.
Я говорю :
- Про одежду. Вот хочу написать комментарий.
-Надо же! Теперь человек никогда не один!
(В смысле с интернетом).
А я недавно думала совсем другое: что изобретение палок для селфи показывает, насколько человек становится одинок.
Мама смотрит, как я читаю чужой блог.
- Что пишут? - спрашивает.
Я говорю :
- Про одежду. Вот хочу написать комментарий.
-Надо же! Теперь человек никогда не один!
(В смысле с интернетом).
А я недавно думала совсем другое: что изобретение палок для селфи показывает, насколько человек становится одинок.
понедельник, 18 июля 2016
Возвращаюсь домой и захожу в подъезд. Лифт впадает в одно из своих хобби: открывать и закрывать двери, открывать и закрывать, при этом не трогаясь с места. Выхожу и поднимаюсь пешком. Открываю дверь тамбура. Света нет. А утром еще был. Топаю ногой — нет, не срабатывает: темно. Вожу рукой по двери, нащупываю замочную скважину. Трогаю ее ключом. Не попадаю. Почту я научилась вынимать на ощупь, там у нас часто не горит лампочка, но туда проникает немного света, а здесь слишком темно. Я приоткрываю дверь тамбура. Два коврика у дверей приобретают слабые очертания. Когда у соседей успел появиться коврик? У них обычно не было. Из-за хорошего доводчика дверь тамбура надо все время держать самой: она захлопывается моментально, но так мне не открыть. Понимаю, что придется вернуться на лестничную площадку и для подсветки найти в сумке телефон. Выхожу. Взгляд выхватывает цифру этажа. Три. Три! Не четыре. Поднимаюсь еще на один этаж. Открываю дверь тамбура. Свет на месте. Один коврик. И дверь. На этот раз — моя.
суббота, 16 июля 2016
Когда я решила, что вот бы мне стену, украшенную открытками из разных стран, я зарегистрировалась на посткроссинге. Ну и плюс то, что люблю писать от руки, и плюс то, что незадолго до того студентка, чтобы написать абзац про предмет, который тебе как-то нравится, принесла открытку из Китая и рассказала про посткроссинг.
Первая открытка пришла из Австралии. Это было фото детской лошадки, сделанное ребенком и оформленное родителями как открытка. Весьма красочное. Самые сердечные открытки и самые искренние были, наверное, из России. Люди писали о том, куда они ездили, отключили ли у них уже горячую воду, что читают, задавали вопросы, хотя посткроссинг - это разовый обмен, адресат достается тебе наугад и не предполагается, что ты будешь писать в ответ (но можно, регистрируя открытку по коду, поблагодарить отправляющего и ответить на его вопросы). Достаточно искренние тексты могли прийти из Германии и Америки, если автор обнаруживал, что судя по твоему профилю у вас с ним много общего.
Самыми красивыми и разными мне показались открытки из Соединенных Штатов. Разнообразная природа страны и смесь культур, насыщенность крупных городов событиями - это как-то очень удачно отразилось у них на цветной печати. На второе место я поставила бы скандинавские страны. Совершенно особняком - все что приходило из Японии. То ли их принципы эстетики сказывались, то ли что, но оно было какое-то утонченно-приятное.
Я придумала одинаковое пожелание и писала его всем, разбавляя информацией о том, что на открытке, лишь иногда выходя за рамки. Помню, вышла за них, когда писала судя по адресу представительнице французской дипломатической миссии в Китай. Подумала: сидит там, в Китае, скучает по своей стране - и написала ей по-французски, выверив все предлоги, артикли, правописание и грамматический род существительных. Получила очень теплый ответ.
Вообще приятное занятие, но через три с половиной года я его бросила. Причина первая и главная - перестала успевать. Причина вторая - переезд и новые обои, решила на стену ничего не вешать. Причина третья - подорожание всего, в том числе и услуг почты. И четвертая - мне стало негде хранить этот поступающий поток открыток. Переезжая, я оставила себе штук тридцать, а остальное выбросила. Да, выбросила, не потому, что презираю то, что люди выбирали с любовью, а потому что считаю, что невозможно все хранить вечно. Негде становится жить. Люди хранят в коробках от обуви, но практика показала, что я в такие места никогда не заглядываю, и лежат они там мертвым грузом.
Причина пятая - захотелось более личного обмена, и я перешла на переписку. Теперь у меня два американца с форума по перьевым ручкам (тоже любители письма от руки), немка и чешка с сайта по переписке. Один американец - преподаватель, второй - надо смотреть письмо, не помню где работает, очень любит литературу. Когда я описывала ему проект чтения "Войны и мира" на канале "Культура", пришел в полный восторг. Немка - милая и интеллигентная оказалась, работает в университете на какой-то организационно-административной должности. Чешка - преподаватель английского, умудряется поддерживать такую переписку с тридцатью человеками. Как успевает только?
Посткроссинга немного не хватает. Я даже придумала способ выставления открыток, который подошел бы мне: на столе под стеклом. Чтобы стекло можно было снимать и менять экспозицию. Остальной запас я бы хранила какое-то время и периодически вычищала, потому что не стремлюсь к коллекциям.
Первая открытка пришла из Австралии. Это было фото детской лошадки, сделанное ребенком и оформленное родителями как открытка. Весьма красочное. Самые сердечные открытки и самые искренние были, наверное, из России. Люди писали о том, куда они ездили, отключили ли у них уже горячую воду, что читают, задавали вопросы, хотя посткроссинг - это разовый обмен, адресат достается тебе наугад и не предполагается, что ты будешь писать в ответ (но можно, регистрируя открытку по коду, поблагодарить отправляющего и ответить на его вопросы). Достаточно искренние тексты могли прийти из Германии и Америки, если автор обнаруживал, что судя по твоему профилю у вас с ним много общего.
Самыми красивыми и разными мне показались открытки из Соединенных Штатов. Разнообразная природа страны и смесь культур, насыщенность крупных городов событиями - это как-то очень удачно отразилось у них на цветной печати. На второе место я поставила бы скандинавские страны. Совершенно особняком - все что приходило из Японии. То ли их принципы эстетики сказывались, то ли что, но оно было какое-то утонченно-приятное.
Я придумала одинаковое пожелание и писала его всем, разбавляя информацией о том, что на открытке, лишь иногда выходя за рамки. Помню, вышла за них, когда писала судя по адресу представительнице французской дипломатической миссии в Китай. Подумала: сидит там, в Китае, скучает по своей стране - и написала ей по-французски, выверив все предлоги, артикли, правописание и грамматический род существительных. Получила очень теплый ответ.
Вообще приятное занятие, но через три с половиной года я его бросила. Причина первая и главная - перестала успевать. Причина вторая - переезд и новые обои, решила на стену ничего не вешать. Причина третья - подорожание всего, в том числе и услуг почты. И четвертая - мне стало негде хранить этот поступающий поток открыток. Переезжая, я оставила себе штук тридцать, а остальное выбросила. Да, выбросила, не потому, что презираю то, что люди выбирали с любовью, а потому что считаю, что невозможно все хранить вечно. Негде становится жить. Люди хранят в коробках от обуви, но практика показала, что я в такие места никогда не заглядываю, и лежат они там мертвым грузом.
Причина пятая - захотелось более личного обмена, и я перешла на переписку. Теперь у меня два американца с форума по перьевым ручкам (тоже любители письма от руки), немка и чешка с сайта по переписке. Один американец - преподаватель, второй - надо смотреть письмо, не помню где работает, очень любит литературу. Когда я описывала ему проект чтения "Войны и мира" на канале "Культура", пришел в полный восторг. Немка - милая и интеллигентная оказалась, работает в университете на какой-то организационно-административной должности. Чешка - преподаватель английского, умудряется поддерживать такую переписку с тридцатью человеками. Как успевает только?
Посткроссинга немного не хватает. Я даже придумала способ выставления открыток, который подошел бы мне: на столе под стеклом. Чтобы стекло можно было снимать и менять экспозицию. Остальной запас я бы хранила какое-то время и периодически вычищала, потому что не стремлюсь к коллекциям.
четверг, 14 июля 2016
Вчера пошел дождь из тех дождей, что идут горизонтально, под ногами вмиг откуда-то набирается полметра воды, а укрытия на автобусных остановках и в портиках бесполезны, потому что горизонтально и потому что сносит. Я говорила себе, что лучше переждать и не садиться в автобус, поскольку там, где мне выходить, надо идти кусок пешком и некуда деваться. В автобус я все же села, и нас накрыло через остановку.
Тогда подумала, что самое лучшее будет - из него не выходить, ехать до конечной, выйти на обратном пути, а если не кончится - ехать обратно до метро, и пусть весь мир подождет.
Люди входили в полностью мокрых джинсах и куртках. И люди выходили. Туда, в нулевую видимость, пытаясь даже изобразить что-то со своими зонтами.Трусливый поступок проезда по кругу совершила я одна. На подъезде к конечной, уже за чертой города, все вдруг прояснилось, черно-фиолетовый кусок неба уполз и виднелся теперь вдалеке. Снова наступил день, и люди входили в сухих одежках и обуви, совсем из другого мира, чем тот, что был вокруг четыре минуты назад.
Тогда подумала, что самое лучшее будет - из него не выходить, ехать до конечной, выйти на обратном пути, а если не кончится - ехать обратно до метро, и пусть весь мир подождет.
Люди входили в полностью мокрых джинсах и куртках. И люди выходили. Туда, в нулевую видимость, пытаясь даже изобразить что-то со своими зонтами.Трусливый поступок проезда по кругу совершила я одна. На подъезде к конечной, уже за чертой города, все вдруг прояснилось, черно-фиолетовый кусок неба уполз и виднелся теперь вдалеке. Снова наступил день, и люди входили в сухих одежках и обуви, совсем из другого мира, чем тот, что был вокруг четыре минуты назад.
воскресенье, 10 июля 2016
Запах июля пасмурным утром в 6, 7, 8, 9 утра - один из лучших запахов лета. Потом он постепенно переходит в запах дня, и это уже не то. Вчера делала блины с черникой и смесь их запаха с кофе напомнила мне утренний Париж, хотя там я никаких блинов не делала. Сегодня тоже он витал в воздухе. Просыпающийся Париж, прохладный, пасмурный, с мокрыми тротуарами, потому что там из шлангов так смывают мусор и листья с улиц - мой любимый. Непричесанный, с уборкой, разгрузкой, появляющимися прохожими, и некоторые из них непременно усаживаются пить кофе на улице.
Вот дама, которую я наблюдала в прошлом августе.
читать дальше
Она очень медленно шла, с палкой, но не оставалась дома, она выходила рано утром и топала в кафе. Просто для себя. Моя бабушка для себя почти ничего никогда не делала. Не то что бы совсем, она брала себе книги в библиотеке, разгадывала кроссворды, но в кафе шла или с подругой или с кем-то из нас. Чтобы разделить опыт и или порадовать кого-то из нас. Одна она не получала от этого удовольствия. Однажды рассказывала нам, как в магазине женщина очень придирчиво выбирала себе украшение. И удивлялась: как это себе так выбирать? Я - только бы для кого-то из вас. Моя мама не соглашалась с таким подходом, но это уже другая история.
Просто там это так в порядке вещей - себя порадовать. Во многих мелочах. Это притягивает и освобождает, и в то же самое время каждый раз я думаю, какая между нами пропасть. Особенно между ними и теми нами - выходцами из СССР без партийных привилегий.
Вот дама, которую я наблюдала в прошлом августе.
читать дальше
Она очень медленно шла, с палкой, но не оставалась дома, она выходила рано утром и топала в кафе. Просто для себя. Моя бабушка для себя почти ничего никогда не делала. Не то что бы совсем, она брала себе книги в библиотеке, разгадывала кроссворды, но в кафе шла или с подругой или с кем-то из нас. Чтобы разделить опыт и или порадовать кого-то из нас. Одна она не получала от этого удовольствия. Однажды рассказывала нам, как в магазине женщина очень придирчиво выбирала себе украшение. И удивлялась: как это себе так выбирать? Я - только бы для кого-то из вас. Моя мама не соглашалась с таким подходом, но это уже другая история.
Просто там это так в порядке вещей - себя порадовать. Во многих мелочах. Это притягивает и освобождает, и в то же самое время каждый раз я думаю, какая между нами пропасть. Особенно между ними и теми нами - выходцами из СССР без партийных привилегий.
вторник, 05 июля 2016
Люблю комнаты и квартиры, выходящие на запад. Точнее, нет — на юго-запад. Так у меня долго и было. Юго-запад — идеальная сторона. Она дает много света и в первой, и во второй половине дня. После обеда она говорит вам не то, что полдня прошло, а то, что полдня еще осталось и вовсю начинается. Вечером это направление выдает вам закатное солнце, от которого читается, пишется, думается, смотрится, "...а ты знаешь, все еще будет" — все в таком духе. Когда же оно совсем садится, так близко ощущение, что завтра — завтра будет новый день.
Восходы тоже хороши, но, наверное, восток — удел тех, кого надо радовать утром. У меня эту роль выполняет мысль о завтраке.
В детстве, когда мы ходили к маминой тетке, вернее, когда мы вечером от нее уходили, то шли в восточном направлении, а за спиной, на западе, оставалась незастроенная окраина города и закат. Хотелось развернуться и идти обратно. Даже не из-за красок (самыми-самыми они были в октябре и марте, когда синева уже/еще достаточно холодна и дает хорошую пурпурность), а из-за того, что небо там было по-прежнему светлым, и если к нему идти, идти и идти, то казалось, что придешь из ночи в день.
С папой мы смотрели закаты летом в Анапе. Там они были другими, почти без облаков. Мы шли вдоль кладбища к маяку, задерживались у него. Солнечный круг был, был, потом была только его половина, а потом — все. Шли назад, и день был вычерпан ложкой со дна кастрюли до отказа, и пальцы облизаны.
Теперь у меня юго-восточная сторона. И нет, я бы не хотела поменяться с теми, у кого противоположная, потому что северо-запад — не юго-запад, там солнца всего ничего. И да, в жару это направление более гуманно, оно оставляет вас в покое в период самого пекла. Но я скучаю по юго-западу. По идеальной стороне, где стакан наполовину полон, а вечером можно уйти из ночи. В день.
Восходы тоже хороши, но, наверное, восток — удел тех, кого надо радовать утром. У меня эту роль выполняет мысль о завтраке.
В детстве, когда мы ходили к маминой тетке, вернее, когда мы вечером от нее уходили, то шли в восточном направлении, а за спиной, на западе, оставалась незастроенная окраина города и закат. Хотелось развернуться и идти обратно. Даже не из-за красок (самыми-самыми они были в октябре и марте, когда синева уже/еще достаточно холодна и дает хорошую пурпурность), а из-за того, что небо там было по-прежнему светлым, и если к нему идти, идти и идти, то казалось, что придешь из ночи в день.
С папой мы смотрели закаты летом в Анапе. Там они были другими, почти без облаков. Мы шли вдоль кладбища к маяку, задерживались у него. Солнечный круг был, был, потом была только его половина, а потом — все. Шли назад, и день был вычерпан ложкой со дна кастрюли до отказа, и пальцы облизаны.
Теперь у меня юго-восточная сторона. И нет, я бы не хотела поменяться с теми, у кого противоположная, потому что северо-запад — не юго-запад, там солнца всего ничего. И да, в жару это направление более гуманно, оно оставляет вас в покое в период самого пекла. Но я скучаю по юго-западу. По идеальной стороне, где стакан наполовину полон, а вечером можно уйти из ночи. В день.
среда, 29 июня 2016
22:24
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 01 мая 2016
Христос воскресе! С праздником Пасхи всех, кто его в той или иной мере празднует. Повешу картину Любови Майковой, той что впервые стала рисовать в 79 лет.
Думала: сегодня выйду на улицу,гляну на село возьму компьютер, прочту чужой диплом, отвечу на письма американцу и француженке и буду радоваться погоде.
Но идет дождь из тех дождей, когда небо затянуто полностью, конца и края не видно. У меня даже есть резиновые сапоги, такие в горошек, с бантиками. У меня даже есть полиэтиленовый плащ. Но в этом как-то все равно не получается уютной прогулки, когда с неба все время течет вода. Поэтому занята самым конструктивным занятием: ем.
Думала: сегодня выйду на улицу,
Но идет дождь из тех дождей, когда небо затянуто полностью, конца и края не видно. У меня даже есть резиновые сапоги, такие в горошек, с бантиками. У меня даже есть полиэтиленовый плащ. Но в этом как-то все равно не получается уютной прогулки, когда с неба все время течет вода. Поэтому занята самым конструктивным занятием: ем.
четверг, 28 апреля 2016
Когда мне было лет 15, я впервые побывала в Москве. Мы пошли на экскурсию в музей имени А.С. Пушкина. Это было мое первое посещение такого достаточно крупного музея с произведениями мировой известности. Я очень внимательно все разглядывала. В особенности Матисса и Ван Гога, потому что дома у нас были альбомы с репродукциями, а теперь вдруг раз - и я вижу все это в оригинале. А еще Гейнсборо - "Портрет герцогини де Бофор".
Тут я обратила внимание на пожилых дам, которые либо сидели в уголке зала, либо прохаживались, наблюдая за посетителями. Какая красивая работа! - подумала я. Вот кем я хочу быть! Что может быть лучше работы смотрителя музея? Ты приходишь в красивое место и смотришь на красивые вещи, что еще надо? Банальные вопросы о прописке или зарплате не волновали меня, ибо что они значили по сравнению с возможностью по долгу службы находиться там, где висит портрет герцогини де Бофор?
Я часто вспоминаю об этом в музеях. Этот эпизод особенно всплыл в моей памяти в Версале. Мы осматривали какой-то из зАмков, и я обратила внимание на человека на входе. Это очень посещаемый комплекс, и люди шли огромным потоком. Он смотрел, чтобы мы ни к чему не прислонились, не вели себя странно, не трогали ничего руками, не задели сумками, а у кого рюкзаки - следил, чтобы они были в правильном положении: лямки - сзади, а та часть рюкзака, куда всё складывают - впереди. Красивые вещи, хоть и окружали нас, не были частью его реальности. Лицо его выражало крайнюю степень усталости и надежду на скорый конец рабочего дня. Такое лицо бывает у меня на экзаменах. Однажды на вступительном (тогда еще устном) экзамене моя коллега задавала вопросы, а я вела все записи. Это очень устраивало меня, потому что я так люблю писать от руки на бумаге. Записывать приходилось быстро, но по возможности разборчиво и без сокращений. На двадцатом человеке моя рука уже весьма ныла и я все время разминала ее, пока один абитуриент уходил, а другой шел к нам отвечать. Выражение спокойной доброжелательности все чаще сменялось выражением: "О! Еще не всё? Что же вы еще расскажете, что придется записать и сколько же вас еще осталось?"
"О! Еще и еще... Сколько же еще вас войдет сюда, и когда вы уже, когда уже..." - читалось на его лице, когда все новые посетители входили принять свою порцию красивых вещей.
Тут я обратила внимание на пожилых дам, которые либо сидели в уголке зала, либо прохаживались, наблюдая за посетителями. Какая красивая работа! - подумала я. Вот кем я хочу быть! Что может быть лучше работы смотрителя музея? Ты приходишь в красивое место и смотришь на красивые вещи, что еще надо? Банальные вопросы о прописке или зарплате не волновали меня, ибо что они значили по сравнению с возможностью по долгу службы находиться там, где висит портрет герцогини де Бофор?
Я часто вспоминаю об этом в музеях. Этот эпизод особенно всплыл в моей памяти в Версале. Мы осматривали какой-то из зАмков, и я обратила внимание на человека на входе. Это очень посещаемый комплекс, и люди шли огромным потоком. Он смотрел, чтобы мы ни к чему не прислонились, не вели себя странно, не трогали ничего руками, не задели сумками, а у кого рюкзаки - следил, чтобы они были в правильном положении: лямки - сзади, а та часть рюкзака, куда всё складывают - впереди. Красивые вещи, хоть и окружали нас, не были частью его реальности. Лицо его выражало крайнюю степень усталости и надежду на скорый конец рабочего дня. Такое лицо бывает у меня на экзаменах. Однажды на вступительном (тогда еще устном) экзамене моя коллега задавала вопросы, а я вела все записи. Это очень устраивало меня, потому что я так люблю писать от руки на бумаге. Записывать приходилось быстро, но по возможности разборчиво и без сокращений. На двадцатом человеке моя рука уже весьма ныла и я все время разминала ее, пока один абитуриент уходил, а другой шел к нам отвечать. Выражение спокойной доброжелательности все чаще сменялось выражением: "О! Еще не всё? Что же вы еще расскажете, что придется записать и сколько же вас еще осталось?"
"О! Еще и еще... Сколько же еще вас войдет сюда, и когда вы уже, когда уже..." - читалось на его лице, когда все новые посетители входили принять свою порцию красивых вещей.
вторник, 26 апреля 2016
Посмотрела фильм "Чтец", очень понравилась работа Кейт Уинслет в нем и то, как там звучит рассказ Чехова "Дама с собачкой". Поскольку героиня Кейт Уинслет в фильме в прошлом была надзирательницей концлагеря, то я перечитала некоторые вещи на эту тему.
Из этих свидетельств выделялись две книги. Автор одной - Виктор Франкл, который в свое время был узником нацистских концлагерей. Психиатр по профессии, он решил создать описание разных фаз жизни в лагере. Процесс привыкания, апатия, преобразование понятий счастья и страдания, изменения личности и т.д. Считал, что должен, насколько это возможно, сделать на основе пережитого профессиональный анализ.
Автор второй не кто иной, как Рудольф Гесс (встречаются русские написания Гёсс и Хёсс), комендант Освенцима с 1940 по 1943 год. Его автобиографические записки написаны между допросами во время Нюрнбергского процесса.
Один побывал в позиции жертвы системы, другой являлся одним из высших ее чинов. Их тексты написаны в разном ключе, что обусловлено их разными ролями и взглядами. И все же меня потрясает то, как схожи их некоторые наблюдения. Выделив несколько пунктов, решила, что лучше всего будет их процитировать, а не пересказывать своими словами.
Параллели и цитаты
случай в школе
Я вспоминала этот случай, когда читала, потому что думала о об одном из тезисов Виктора Франкла насчет порядочности. И тема озверения человека... иногда некоторые вещи поражают. Но не все. Не всегда и не во всех ситуациях. Я знаю, что мои собственные границы порядочности могут быть зыбки.
Из этих свидетельств выделялись две книги. Автор одной - Виктор Франкл, который в свое время был узником нацистских концлагерей. Психиатр по профессии, он решил создать описание разных фаз жизни в лагере. Процесс привыкания, апатия, преобразование понятий счастья и страдания, изменения личности и т.д. Считал, что должен, насколько это возможно, сделать на основе пережитого профессиональный анализ.
Автор второй не кто иной, как Рудольф Гесс (встречаются русские написания Гёсс и Хёсс), комендант Освенцима с 1940 по 1943 год. Его автобиографические записки написаны между допросами во время Нюрнбергского процесса.
Один побывал в позиции жертвы системы, другой являлся одним из высших ее чинов. Их тексты написаны в разном ключе, что обусловлено их разными ролями и взглядами. И все же меня потрясает то, как схожи их некоторые наблюдения. Выделив несколько пунктов, решила, что лучше всего будет их процитировать, а не пересказывать своими словами.
Параллели и цитаты
случай в школе
Я вспоминала этот случай, когда читала, потому что думала о об одном из тезисов Виктора Франкла насчет порядочности. И тема озверения человека... иногда некоторые вещи поражают. Но не все. Не всегда и не во всех ситуациях. Я знаю, что мои собственные границы порядочности могут быть зыбки.
суббота, 16 апреля 2016
Люблю смотреть в чужие окна. Началось еще в детстве с предновогодних окон. Выключенный свет и зажженные гирлянды. Неопределенное свечение красным, синим, оранжевым. Иногда - кусок елки в игрушках или вся она, иногда - просто приятная занавеска. Там могла быть немытая посуда, хотя в целом квартиры выглядят мило в этот период, там могло быть пятно на стене, но ничто из этого не имело значения: для взгляда снаружи, особенно зимой, это были миры, в которые хотелось попасть.
Для взгляда снаружи, как поняла я позже, все оконные миры по-разному прекрасны и прежде всего - своим нахождением за чертой.
Вечерние окна кухонь с ужинающими хозяевами, иногда ужинающими по очереди ввиду микроскопических размеров этих самых кухонь. Утренние окна, самые обнаженные. Никакие прически. Пижамы или растянутые майки или то, в чем вы собираетесь идти на работу, когда, скажем, низ надет, а верх - еще не совсем. И кофе, пахнущий не в воображении, а по-настоящему, если форточка открыта. Малосемейки. Полки книг до потолка, книги или коробки на шкафу, а вот люстра - как у бабушки. Космический пейзаж из планет на всю стену в чьей-то детской. Или каково это: жить на вот этом первом этаже, когда в окне - не стройка напротив, а ветка кружевной акации, как часть церемонии завтрака? А мимо всего через метр газона по тротуару идут люди, так что ты можешь близко их рассмотреть.
Прогулка через частный сектор: там были хрестоматийные виды с геранью и кошкой на подоконнике. И кошки были типично уютных пород, где есть что погладить.
Окна новых только что заселенных домов, разумеется без занавесок: минимализм в виде хозяина за компьютером спиной к окну на единственной табуретке.
Переросший цветок алоэ. Аккуратненькие орхидеи плюс жалюзи, как будто и не дом вовсе, а офис.
Поймите меня правильно: я не приближаюсь на неприличное расстояние. Даже подзорной трубы у меня нет (а вот у дочки моей подруги есть и они так общаются с одноклассником: телефон и подзорная труба).
Но иногда думаешь, например, какой светильник купить, и бывает удобно не представлять это в магазине, а пойти и поглазеть, как и что у людей выглядит.
- Слушай, - говорю я, - вот вижу такие же обои, как у нас на кухне.
- А у них это что? Тоже кухня?
- Нет, у них - просто чья-то комната. Но весьма неплохо.
Моя прабабушка тоже обожала это дело - чужие окна - и часто об этом говорила.
Для взгляда снаружи, как поняла я позже, все оконные миры по-разному прекрасны и прежде всего - своим нахождением за чертой.
Вечерние окна кухонь с ужинающими хозяевами, иногда ужинающими по очереди ввиду микроскопических размеров этих самых кухонь. Утренние окна, самые обнаженные. Никакие прически. Пижамы или растянутые майки или то, в чем вы собираетесь идти на работу, когда, скажем, низ надет, а верх - еще не совсем. И кофе, пахнущий не в воображении, а по-настоящему, если форточка открыта. Малосемейки. Полки книг до потолка, книги или коробки на шкафу, а вот люстра - как у бабушки. Космический пейзаж из планет на всю стену в чьей-то детской. Или каково это: жить на вот этом первом этаже, когда в окне - не стройка напротив, а ветка кружевной акации, как часть церемонии завтрака? А мимо всего через метр газона по тротуару идут люди, так что ты можешь близко их рассмотреть.
Прогулка через частный сектор: там были хрестоматийные виды с геранью и кошкой на подоконнике. И кошки были типично уютных пород, где есть что погладить.
Окна новых только что заселенных домов, разумеется без занавесок: минимализм в виде хозяина за компьютером спиной к окну на единственной табуретке.
Переросший цветок алоэ. Аккуратненькие орхидеи плюс жалюзи, как будто и не дом вовсе, а офис.
Поймите меня правильно: я не приближаюсь на неприличное расстояние. Даже подзорной трубы у меня нет (а вот у дочки моей подруги есть и они так общаются с одноклассником: телефон и подзорная труба).
Но иногда думаешь, например, какой светильник купить, и бывает удобно не представлять это в магазине, а пойти и поглазеть, как и что у людей выглядит.
- Слушай, - говорю я, - вот вижу такие же обои, как у нас на кухне.
- А у них это что? Тоже кухня?
- Нет, у них - просто чья-то комната. Но весьма неплохо.
Моя прабабушка тоже обожала это дело - чужие окна - и часто об этом говорила.
вторник, 05 апреля 2016
Музей Гревена
Если другие музеи, посещенные мной в Париже, были познавательными, то музей Гревена, в который я попала этим летом, можно классифицировать, как развлекательный музей. Это музей восковых фигур. Вход туда стоит дороже, чем в Лувр, дороже, чем в Орсэ, дороже, чем во многие другие музеи Парижа. 30 ? Или это было 50? Платила не я, так что не могу сейчас точно вспомнить, но цена тогда вызвала внутреннее "Ого!", это я помню хорошо.
Очередь в него начиналась еще на улице, однако с очередью в Лувр ей не сравниться. Вы начинаете толкаться на тесном тротуаре, наконец-то попадаете вовнутрь и покупаете билет.читать дальше
Я решила, что сфотографируюсь с английской королевой (нынешней, Елизаветой Второй), если она будет. Она была, но мне совершенно не понравилось, как она была сделана. Поэтому я выбрала других персонажей:
1) Альберта Эйнштейна. Папа мой был учителем физики, и я решила, что Эйнштейн мне подойдет.
2) Шарля Азнавура - дело даже не в его значимости во французской песне 20 века, мне просто нравится как он поет.
3) Эдит Пиаф - я даже не очень хотела, чтоб не выглядеть толстой, так как она была совсем миниатюрной, но мой друг меня уговорил.
4) Чарли Чаплина. Из серии - а просто так! С ним я получилась лучше всего, но вам покажу с Азнавуром:
В одном из залов, чтобы сфотографироваться просто на фоне вида, пришлось долго позировать, ожидая возможности, когда мимо не будут идти люди. Я занимала положение, улыбалась и стояла так. Одна дама, приняв меня за восковую фигуру, подошла вплотную.
- Хм, - сказала она, коснулась моей руки, стала рассматривать одежду.
Я повернулась к ней:
- Да, мадам?
- Пардон! - воскликнула она и отскочила.
Музей Родена
О Родене говорят, что он гений. Чтобы что-то сюда добавить, согласиться или не согласиться, надо смотреть много произведений скульпторов и сравнивать.
Сказать могу вот что: его работы удивительно точны. Представьте свою руку, когда вы поднимаете что-то, держите что-то тяжелое, и т.д. Как она напряжена. Как видны сухожилия. Так вот у Родена вы все это увидите. Руки, ноги, лбы: на это смотришь и узнаешь какую-то свою позу, или, что такие скулы видел на днях у кого-то, или что именно так и выглядит шея во время такого поворота головы, как же иначе. При всей этой фотографической точности его скульптуры не являются просто копиями: в них читается характер, и пропУщенность через восприятие художника. И удивляет именно сочетание точности черт, того как обозначена личность персонажа и как чувствуется личность автора произведения.
Помимо скульптур и их фрагментов там были еще тексты - его рассуждения, о том, чего требует какой материал: глина, мрамор, бронза.
Музей сравнительно небольшой, не слишком утомляет. Часть произведений расположена в саду при музее.
Самыми популярными являются скульптура "Мыслитель" и скульптура "Поцелуй".
"Поцелуй" находится в здании:
читать дальше
"Мыслитель" - в саду. Фотографируются с ним столько, что приходится долго ждать, целое паломничество:
читать дальше
А это - Бальзак. Нравится мне, как и многие его... не знаю, как сказать... короче, не абстрактные группы, а скульптурные портреты.
читать дальше
Если другие музеи, посещенные мной в Париже, были познавательными, то музей Гревена, в который я попала этим летом, можно классифицировать, как развлекательный музей. Это музей восковых фигур. Вход туда стоит дороже, чем в Лувр, дороже, чем в Орсэ, дороже, чем во многие другие музеи Парижа. 30 ? Или это было 50? Платила не я, так что не могу сейчас точно вспомнить, но цена тогда вызвала внутреннее "Ого!", это я помню хорошо.
Очередь в него начиналась еще на улице, однако с очередью в Лувр ей не сравниться. Вы начинаете толкаться на тесном тротуаре, наконец-то попадаете вовнутрь и покупаете билет.читать дальше
Я решила, что сфотографируюсь с английской королевой (нынешней, Елизаветой Второй), если она будет. Она была, но мне совершенно не понравилось, как она была сделана. Поэтому я выбрала других персонажей:
1) Альберта Эйнштейна. Папа мой был учителем физики, и я решила, что Эйнштейн мне подойдет.
2) Шарля Азнавура - дело даже не в его значимости во французской песне 20 века, мне просто нравится как он поет.
3) Эдит Пиаф - я даже не очень хотела, чтоб не выглядеть толстой, так как она была совсем миниатюрной, но мой друг меня уговорил.
4) Чарли Чаплина. Из серии - а просто так! С ним я получилась лучше всего, но вам покажу с Азнавуром:
В одном из залов, чтобы сфотографироваться просто на фоне вида, пришлось долго позировать, ожидая возможности, когда мимо не будут идти люди. Я занимала положение, улыбалась и стояла так. Одна дама, приняв меня за восковую фигуру, подошла вплотную.
- Хм, - сказала она, коснулась моей руки, стала рассматривать одежду.
Я повернулась к ней:
- Да, мадам?
- Пардон! - воскликнула она и отскочила.
Музей Родена
О Родене говорят, что он гений. Чтобы что-то сюда добавить, согласиться или не согласиться, надо смотреть много произведений скульпторов и сравнивать.
Сказать могу вот что: его работы удивительно точны. Представьте свою руку, когда вы поднимаете что-то, держите что-то тяжелое, и т.д. Как она напряжена. Как видны сухожилия. Так вот у Родена вы все это увидите. Руки, ноги, лбы: на это смотришь и узнаешь какую-то свою позу, или, что такие скулы видел на днях у кого-то, или что именно так и выглядит шея во время такого поворота головы, как же иначе. При всей этой фотографической точности его скульптуры не являются просто копиями: в них читается характер, и пропУщенность через восприятие художника. И удивляет именно сочетание точности черт, того как обозначена личность персонажа и как чувствуется личность автора произведения.
Помимо скульптур и их фрагментов там были еще тексты - его рассуждения, о том, чего требует какой материал: глина, мрамор, бронза.
Музей сравнительно небольшой, не слишком утомляет. Часть произведений расположена в саду при музее.
Самыми популярными являются скульптура "Мыслитель" и скульптура "Поцелуй".
"Поцелуй" находится в здании:
читать дальше
"Мыслитель" - в саду. Фотографируются с ним столько, что приходится долго ждать, целое паломничество:
читать дальше
А это - Бальзак. Нравится мне, как и многие его... не знаю, как сказать... короче, не абстрактные группы, а скульптурные портреты.
читать дальше
четверг, 17 марта 2016
У меня скопились открытки из путешествий, штук так 40:
Париж - виды города или рисованный город;
Лион - виды города или живописные фрагменты;
из музеев живописи и фото — больше пейзажи или современные натюрморты;
Стокгольм - виды города;
современное искусство;
несколько маленьких городов Франции
Я хочу размусориться и разослать их. Из тех, с кем я переписываюсь, у меня не хватает людей, чтоб столько отправить. К тому же за границу логичнее отправить открытку, представляющую твою собственную страну.
Хотите открытку? Отмечайтесь, шлите адрес на u-mail. Или здесь под кат. В качестве текста напишу цитату какую-нибудь.
Париж - виды города или рисованный город;
Лион - виды города или живописные фрагменты;
из музеев живописи и фото — больше пейзажи или современные натюрморты;
Стокгольм - виды города;
современное искусство;
несколько маленьких городов Франции
Я хочу размусориться и разослать их. Из тех, с кем я переписываюсь, у меня не хватает людей, чтоб столько отправить. К тому же за границу логичнее отправить открытку, представляющую твою собственную страну.
Хотите открытку? Отмечайтесь, шлите адрес на u-mail. Или здесь под кат. В качестве текста напишу цитату какую-нибудь.
понедельник, 14 марта 2016
Я научилась решать сложные судоку. Я имею в виду те, где мало цифр. Научилась - это громко сказано. Но я поняла некоторые приемы, с помощью которых можно это сделать. Иногда мне, человеку, который все, что за пределами таблицы умножения, множит и делит исключительно в столбик, удается правильно заполнить весь квадрат.
Простые решать легко и поэтому скучно. Средние решить в принципе можно, повозившись. Поэтому я, как-то попробовав, быстро потеряла к ним интерес. Но судоку, где изначально мало цифр... Я недоумевала: что люди с ними делают? Как, вообще КАК они догадываются, что там должно быть? И среди этих людей была моя коллега, не математик и не программист какой-нибудь вовсе, а такой же гуманитарий.
Сначала я думала, что там возможны варианты, но быстро поняла, что так не может быть, если всякий раз дается только один ответ. Поворотным пунктом стала недавняя поездка в Вильнюс, где, чтоб высушить промокшие сапоги, я купила газету. Газета была на литовском, поэтому я не могла ничего там почитать. Сминая и засовывая в сапог страницы, я обнаружила, что на одной из них имелось два судоку, и отложила ее. Я пробовала так и сяк. Очень быстро наошибалась. То же постигло и второй квадрат, и когда я его испортила неверно вписанными цифрами, работать с ним стало неудобно. Но мне было нечем заняться. Вдруг дошло, что это можно перерисовать в блокнот и начать сначала. Я начала.
Только на следующий день в автобусе я увидела их по-другому. В интернете описываются методы решения, но некоторые из этих методов я вдруг поняла.
... Это чувство, когда все объяснено, расписано, известно, но ты читаешь это, и оно ничего тебе не говорит, потому что ты не в теме и вообще. И вдруг видишь это. И все, что было объяснено, расписано, известно, но ничего тебе не говорило, это вдруг — твое. Твой велосипед.
Простые решать легко и поэтому скучно. Средние решить в принципе можно, повозившись. Поэтому я, как-то попробовав, быстро потеряла к ним интерес. Но судоку, где изначально мало цифр... Я недоумевала: что люди с ними делают? Как, вообще КАК они догадываются, что там должно быть? И среди этих людей была моя коллега, не математик и не программист какой-нибудь вовсе, а такой же гуманитарий.
Сначала я думала, что там возможны варианты, но быстро поняла, что так не может быть, если всякий раз дается только один ответ. Поворотным пунктом стала недавняя поездка в Вильнюс, где, чтоб высушить промокшие сапоги, я купила газету. Газета была на литовском, поэтому я не могла ничего там почитать. Сминая и засовывая в сапог страницы, я обнаружила, что на одной из них имелось два судоку, и отложила ее. Я пробовала так и сяк. Очень быстро наошибалась. То же постигло и второй квадрат, и когда я его испортила неверно вписанными цифрами, работать с ним стало неудобно. Но мне было нечем заняться. Вдруг дошло, что это можно перерисовать в блокнот и начать сначала. Я начала.
Только на следующий день в автобусе я увидела их по-другому. В интернете описываются методы решения, но некоторые из этих методов я вдруг поняла.
... Это чувство, когда все объяснено, расписано, известно, но ты читаешь это, и оно ничего тебе не говорит, потому что ты не в теме и вообще. И вдруг видишь это. И все, что было объяснено, расписано, известно, но ничего тебе не говорило, это вдруг — твое. Твой велосипед.
четверг, 03 марта 2016
Это было в августе, но в августе у меня не было времени об этом писать.
Когда поездка в Париж начала вырисовываться, я замерла. Я не была в нем два с половиной года и скучала. Не думала, что в это лето снова там окажусь. Поэтому, когда билеты были куплены и пришли на и-мэйл, я тихонько припрятала их. Никому не говорить, кроме, конечно, самых близких, не мечтать, не думать. Жить дальше, один день за другим, пока не доберешься до этого дня. До этого дня я добралась и приземлилась в аэропорту Шарль де Голль.
Я знала, что в Париже планируется выставка, посвященная 100-летию со дня рождения Эдит Пиаф, что она началась еще в апреле. Я смирилась с тем, что не попаду на нее, но тут выходило, что попадаю. Выставка была в библиотеке на набережной Франсуа Мориака. В эту часть мне в прошлые приезды не приходилось попасть. Здесь все было современным. Ветреный день, громадные куски неба, высокие параллелепипеды зданий, большие лестничные марши и то, что далеко не во всех районах наблюдается в Париже, так как он компактный, - широта и большие расстояния от объекта до объекта.
Кажется, мы были там 23 августа. Так вот 25 она уже закрывалась. То там, то сям по Парижу были развешаны плакаты об этой выставке: дескать, успейте посмотреть! Последние дни! Привожу даты затем, чтоб было видно, насколько в последний момент удалось туда забежать.
Она была на первом этаже. Павильон оформили то ли в черный цвет, то ли в темно синий. Белая холодная подсветка. Много красного цвета. И стенды, стенды. Еще - витрины, где фотографии лежали под стеклом.
Ну, во-первых, там были фотографии. Много. Разных периодов ее жизни. И людей из музыкально-литературного мира, и ее семьи, и ее любовей и влюбленностей. Где-то три четвертых этих снимков были мне знакомы по книгам или по группе вконтакте. Я редко беру аудиогид, мы и в этот раз не взяли. В результате мне пришлось объяснять моему французскому другу, кто такая, например, Маргерит Монно, кто был Раймон Ассо, рассказать историю слепоты Эдит в детстве, и т.д. Это воспринимается мной теперь как весьма известные и рядовые факты, но если собрать их все вместе, то выходило, что я много знаю, и мой французский друг впечатлился.
Во-вторых, там были старые афиши. По-моему оригиналы, хотя сейчас качество печати помогает многое очень жизненно воссоздать.
В-третьих, там была кабина караоке. Она закрывалась толстой занавеской, как примерочная. Оттуда периодически звучала музыка. Пели хорошо. Пели плохо. Пели, иногда слишком акцентированно впадая в переживания пиафовских героев и героинь. Люди чувствовали себя достаточно раскрепощенно, и в целом этот ход мне понравился: что тут только молиться на оригинал? Надо получать удовольствие по полной! Хотите - пойте на здоровье!
- Споешь мне? - спросил мой французский друг. В ответ я сделала страшные глаза.
- Ну пожа-а-алуйста. Вот я петь не умею, но спою. - Я задумалась.
В-четвертых, там были письма поклонников. Того времени. На той бумаге. Мелким круглым почерком. Узким вытянутым почерком. Крупным немного детским почерком. И другие. К ней обращались на ты и вы, но чаще на вы. Беспокоились о ее здоровье. Рассказывали впечатления от концерта. Писали, что нравится в ее творчестве. Аккуратно, с датами, подписями, соблюдая поля и абзацы. В этом читались и душевный порыв, и старание, и хорошая учеба в школе.
- И совсем нет орфографических ошибок! Сколько ни смотрю - их почти нет! Сейчас так не пишут. - поделилась с нами седая француженка, которая читала каждое письмо, наклоняясь низко над стеклом витрин.
В-пятых - видеофрагменты. Ее интервью, передач о ней. Помню один из фильма "Звезда без света" - тот момент, когда они с Ивом Монтаном едут в открытой машине и распевают C'est merveilleux. Я рассказала своему другу, что это за фильм, и кого она там играет. Еще, когда он спросил меня о Сердане, мне пришлось разбить все иллюзии и сообщить ему, что Пиаф и Сердан никогда не были женаты и к тому в-общем-то и не шло.
Наконец в-шестых, из того, что я помню, - парочка милых инсталляций. На одной такие подвески, как для современной люстры какой-нибудь, где свисают глаза, т.е. фрагменты фотографий со взглядами разных мужчин в ее жизни. На другой такой же - губы. С улыбками и без. В центре каждой из этих штук был источник звука, из которого доносились фрагменты рассказов, воспоминаний о ней. Голоса.
В процессе рассматривания всего этого я заглянула в кабину караоке.
... Вообще-то слух у меня есть, но голосовых возможностей особых нет, поэтому пою я лишь сама для себя, когда одна, или "лучше хором". На караоке в одиночку я никогда не отваживалась. Но тут я думала, что такая выставка - не каждый год. Ей-то исполнится и 120, и 150, и 200 лет со дня рождения, и в Париже что-нибудь устроят, но будем ли мы? Могу ли я сказать, что пусть всегда буду я?
...когда я заглянула (потому что музыка была, но никто не пел), то увидела там пару. Они стояли далеко от микрофона, и их не было слышно снаружи. И тихонько пели себе песни одну за другой. И я решила: мы тоже так сделаем!
И мы сделали. Там был большой плазменный экран, выбор песен с планшета, кажется, не помню. Хороший микрофон, чтоб качественно ловить живой звук. Было 10 песен. Точно был "Аккордеонист". "Я не жалею ни о чем". "Mon Dieu". "Жизнь в розовом цвете". "Толпа" по-моему тоже была. "Padam..." конечно же. Был ли "Гимн любви"? Кажется, да. И что-то еще. А! Еще "Милорд", точно. Куда же без него. Две оставшиеся не помню.
Проявив большую "оригинальность", мы и из этих известных песен выбрали: он - ее песню номер 1 по популярности, то есть "Я не жалею ни о чем", а я - песню номер 2, и это была "Падам...". Вообще-то я выбрала ее потому, что хорошо знаю слова и не боялась не успеть прочесть с экрана. К тому же она несложная по мелодии. Затем он решил исполнить "La vie en rose". Я бы на нее ни за что не замахнулась, но тут поняла, что надо присоединиться и помочь, нельзя ж быть свиньей.
На трех песнях мы остановились. Мне понравился этот вид развлечения, который я пробовала первый раз. Уходя, мы вписали в книгу впечатлений хороший отзыв, я уже не слишком беспокоилась о том, достаточно ли далеко мы стояли от микрофона.
Мы вышли снова на набережную Франсуа Мориака, где были широкие улицы, много ступенек, много неба, в том числе отражавшегося в стеклах зданий, и пошли искать, где перекусить.
Когда поездка в Париж начала вырисовываться, я замерла. Я не была в нем два с половиной года и скучала. Не думала, что в это лето снова там окажусь. Поэтому, когда билеты были куплены и пришли на и-мэйл, я тихонько припрятала их. Никому не говорить, кроме, конечно, самых близких, не мечтать, не думать. Жить дальше, один день за другим, пока не доберешься до этого дня. До этого дня я добралась и приземлилась в аэропорту Шарль де Голль.
Я знала, что в Париже планируется выставка, посвященная 100-летию со дня рождения Эдит Пиаф, что она началась еще в апреле. Я смирилась с тем, что не попаду на нее, но тут выходило, что попадаю. Выставка была в библиотеке на набережной Франсуа Мориака. В эту часть мне в прошлые приезды не приходилось попасть. Здесь все было современным. Ветреный день, громадные куски неба, высокие параллелепипеды зданий, большие лестничные марши и то, что далеко не во всех районах наблюдается в Париже, так как он компактный, - широта и большие расстояния от объекта до объекта.
Кажется, мы были там 23 августа. Так вот 25 она уже закрывалась. То там, то сям по Парижу были развешаны плакаты об этой выставке: дескать, успейте посмотреть! Последние дни! Привожу даты затем, чтоб было видно, насколько в последний момент удалось туда забежать.
Она была на первом этаже. Павильон оформили то ли в черный цвет, то ли в темно синий. Белая холодная подсветка. Много красного цвета. И стенды, стенды. Еще - витрины, где фотографии лежали под стеклом.
Ну, во-первых, там были фотографии. Много. Разных периодов ее жизни. И людей из музыкально-литературного мира, и ее семьи, и ее любовей и влюбленностей. Где-то три четвертых этих снимков были мне знакомы по книгам или по группе вконтакте. Я редко беру аудиогид, мы и в этот раз не взяли. В результате мне пришлось объяснять моему французскому другу, кто такая, например, Маргерит Монно, кто был Раймон Ассо, рассказать историю слепоты Эдит в детстве, и т.д. Это воспринимается мной теперь как весьма известные и рядовые факты, но если собрать их все вместе, то выходило, что я много знаю, и мой французский друг впечатлился.
Во-вторых, там были старые афиши. По-моему оригиналы, хотя сейчас качество печати помогает многое очень жизненно воссоздать.
В-третьих, там была кабина караоке. Она закрывалась толстой занавеской, как примерочная. Оттуда периодически звучала музыка. Пели хорошо. Пели плохо. Пели, иногда слишком акцентированно впадая в переживания пиафовских героев и героинь. Люди чувствовали себя достаточно раскрепощенно, и в целом этот ход мне понравился: что тут только молиться на оригинал? Надо получать удовольствие по полной! Хотите - пойте на здоровье!
- Споешь мне? - спросил мой французский друг. В ответ я сделала страшные глаза.
- Ну пожа-а-алуйста. Вот я петь не умею, но спою. - Я задумалась.
В-четвертых, там были письма поклонников. Того времени. На той бумаге. Мелким круглым почерком. Узким вытянутым почерком. Крупным немного детским почерком. И другие. К ней обращались на ты и вы, но чаще на вы. Беспокоились о ее здоровье. Рассказывали впечатления от концерта. Писали, что нравится в ее творчестве. Аккуратно, с датами, подписями, соблюдая поля и абзацы. В этом читались и душевный порыв, и старание, и хорошая учеба в школе.
- И совсем нет орфографических ошибок! Сколько ни смотрю - их почти нет! Сейчас так не пишут. - поделилась с нами седая француженка, которая читала каждое письмо, наклоняясь низко над стеклом витрин.
В-пятых - видеофрагменты. Ее интервью, передач о ней. Помню один из фильма "Звезда без света" - тот момент, когда они с Ивом Монтаном едут в открытой машине и распевают C'est merveilleux. Я рассказала своему другу, что это за фильм, и кого она там играет. Еще, когда он спросил меня о Сердане, мне пришлось разбить все иллюзии и сообщить ему, что Пиаф и Сердан никогда не были женаты и к тому в-общем-то и не шло.
Наконец в-шестых, из того, что я помню, - парочка милых инсталляций. На одной такие подвески, как для современной люстры какой-нибудь, где свисают глаза, т.е. фрагменты фотографий со взглядами разных мужчин в ее жизни. На другой такой же - губы. С улыбками и без. В центре каждой из этих штук был источник звука, из которого доносились фрагменты рассказов, воспоминаний о ней. Голоса.
В процессе рассматривания всего этого я заглянула в кабину караоке.
... Вообще-то слух у меня есть, но голосовых возможностей особых нет, поэтому пою я лишь сама для себя, когда одна, или "лучше хором". На караоке в одиночку я никогда не отваживалась. Но тут я думала, что такая выставка - не каждый год. Ей-то исполнится и 120, и 150, и 200 лет со дня рождения, и в Париже что-нибудь устроят, но будем ли мы? Могу ли я сказать, что пусть всегда буду я?
...когда я заглянула (потому что музыка была, но никто не пел), то увидела там пару. Они стояли далеко от микрофона, и их не было слышно снаружи. И тихонько пели себе песни одну за другой. И я решила: мы тоже так сделаем!
И мы сделали. Там был большой плазменный экран, выбор песен с планшета, кажется, не помню. Хороший микрофон, чтоб качественно ловить живой звук. Было 10 песен. Точно был "Аккордеонист". "Я не жалею ни о чем". "Mon Dieu". "Жизнь в розовом цвете". "Толпа" по-моему тоже была. "Padam..." конечно же. Был ли "Гимн любви"? Кажется, да. И что-то еще. А! Еще "Милорд", точно. Куда же без него. Две оставшиеся не помню.
Проявив большую "оригинальность", мы и из этих известных песен выбрали: он - ее песню номер 1 по популярности, то есть "Я не жалею ни о чем", а я - песню номер 2, и это была "Падам...". Вообще-то я выбрала ее потому, что хорошо знаю слова и не боялась не успеть прочесть с экрана. К тому же она несложная по мелодии. Затем он решил исполнить "La vie en rose". Я бы на нее ни за что не замахнулась, но тут поняла, что надо присоединиться и помочь, нельзя ж быть свиньей.
На трех песнях мы остановились. Мне понравился этот вид развлечения, который я пробовала первый раз. Уходя, мы вписали в книгу впечатлений хороший отзыв, я уже не слишком беспокоилась о том, достаточно ли далеко мы стояли от микрофона.
Мы вышли снова на набережную Франсуа Мориака, где были широкие улицы, много ступенек, много неба, в том числе отражавшегося в стеклах зданий, и пошли искать, где перекусить.
среда, 02 марта 2016
Мы где-то встречаемся. Я даже толком не вспомню, что это. Семинар? Арт-форум? Не имею понятия. Но я имею возможность видеть тебя близко и даже - кто бы мог подумать! - переброситься несколькими словами. Главное - не думать об этом много. Главное - считать это рядовым и повседневным. Как будто говорить с тобой - норма жизни. Так я и держусь.
Смена декораций - и теперь это уже аэропорт. Прилавок с типичной для этих мест едой. Ты стоишь передо мной в очереди. Не подать виду. Не звать. Ничего не говорить. Ты смотришь на то, что в витрине. Внимательно, изучающе. Достаточно присматриваешься к ней, чтобы стать вполоборота. Теперь ты замечаешь меня. Память возвращает вчерашний эпизод беседы. Теперь я имею право узнать тебя. Имею право на улыбку и на "Здравствуйте!". Ты отвечаешь просто и сердечно. Кивок и всплеск волос. Произнесенного слова достаточно, чтобы другие узнали тебя, обернулись и обратили внимание. Это лишнее, да. Этого могло бы не быть, если бы тебе не пришлось отвечать на мое приветствие. "Простите, что я поздоровалась с вами" - нет, это еще более лишнее, и не надо ничего говорить.
... Будильник. Хаос утра, когда оставляешь себе больше времени поспать и меньше времени собраться без спешки. Совсем другая физическая реальность, где тебя не может быть по определению. Но как осязаемо ты рядом весь этот день. Что тут скажешь? Разве что спасибо.
Смена декораций - и теперь это уже аэропорт. Прилавок с типичной для этих мест едой. Ты стоишь передо мной в очереди. Не подать виду. Не звать. Ничего не говорить. Ты смотришь на то, что в витрине. Внимательно, изучающе. Достаточно присматриваешься к ней, чтобы стать вполоборота. Теперь ты замечаешь меня. Память возвращает вчерашний эпизод беседы. Теперь я имею право узнать тебя. Имею право на улыбку и на "Здравствуйте!". Ты отвечаешь просто и сердечно. Кивок и всплеск волос. Произнесенного слова достаточно, чтобы другие узнали тебя, обернулись и обратили внимание. Это лишнее, да. Этого могло бы не быть, если бы тебе не пришлось отвечать на мое приветствие. "Простите, что я поздоровалась с вами" - нет, это еще более лишнее, и не надо ничего говорить.
... Будильник. Хаос утра, когда оставляешь себе больше времени поспать и меньше времени собраться без спешки. Совсем другая физическая реальность, где тебя не может быть по определению. Но как осязаемо ты рядом весь этот день. Что тут скажешь? Разве что спасибо.